Школа иконописания в с. Холуй Владимирской губернии

(статья В.Т. Георгиевскаго (Иларионова) из дореволюционного издания журнала «Искусство и художественная промышленность» )

«В некоей веси Суздальского уезда, ниже именуется село Холуй, поселяне пишут иконы без всякого рассуждения… не подобно… и тем иконописцам вперед воображения св. икон не писать».

Более двухсот лет тому назад, как видно из вышеприведенных слов грамоты, писанной по повелению царя Алексея Михайловича патриаршему боярину Никифору Михайлову Беклемишеву, да дьяку Ивану Калитину в 1668 г. о приведении в порядок иконописного дела, иконописание было уже народным промыслом и было распространено как в с. Холуй, так и в соседних с ним селах Палех, Мстер и др. местах древней Суздальской области. Перешло оно сюда из Троице-Сергиева монастыря (с. Холуй было вотчиной Троице-Сергиевой Лавры) или из Суздальских монастырей. Сделавшись народной промышленностью, иконописание издавна было доведено здесь до низкого уровня простого ремесла. Дешевые произведения иконников – Суздальцев, удовлетворявшие спрос деревень, отличались всегда самыми резкими недостатками, на что указывает и вышеприведенная грамота. Впоследствии, благодаря чисто местным условиям, эти произведения, падая в качестве с каждым годом все ниже и ниже, сделались синонимом всего антихудожественного, грубого и безвкусного по исполнению. Да иначе и быть не могло: икона, изготовленная в Холуйской мастерской, - есть произведение искусства или мастерства не одного лица, а непременно нескольких, а иногда довольно многих лиц. При написании иконы здесь практикуется распределение частей работы между различными рабочими, которые довели шаблонные приемы отдельных моментов написания иконы до невероятной быстроты, притом очень немногие умеют написать целую икону сначала до конца и никто не имеет понятия о правилах рисования.

Чтобы пояснить мысль, приведем описание самого процесса написания иконы, практикующегося в с. Холуй, Мстер и др. центрах иконописного промысла. Прежде всего приготовляется нужная для иконы (кипарисная, липовая, ольховая или просто сосновая) доска. Высушенную в мастерской до известной меры доску мастер-иконописец покрывает левкасом (алебастром, смешанным с клеем), выравнивает тупым ножом (клепиком) и мокрой тряпкой все шероховатости на левкашенной поверхности доски; затем лощит ее мокрой ладонью, и доска с гладкой, как бы полированной, левкашенной поверхностью готова для написания на ней иконы. На левкашенный грунт мастер накладывает бумажный рисунок будущей иконы, на котором все штрихи и контуры изображений проколоты иглой, и быстро бьет по наложенному рисунку мешочком с толченым углем. Черная пыль, проходя сквозь скважины, проколотые иглой, оставляет на белом грунте темный абрис всех изображений и штрихов. Чтобы не стереть этот тонкий абрис, мастер закрепляет рисунок, проводя по нему графьей (иглой, вставленной в деревянную ручку); затем приготовляется фон иконы – красочный или золотой – в последнем случае там, где должен быть фон, накладываются тонкие листочки сусального золота или серебра, которые приклеиваются к грунту с помощью яичного белка, разбавленного водой. Иногда этот золотой или серебряный фон иконы чеканят, т.е выбивают «чеканами» [1] на нем разные рисунки орнаментного характера, в виде трав, цветов, крестиков, звездочек, чешуек и проч.[2]  Все эти подготовительные работы: левкашенные доски, наведение на грунт рисунка, исполняются большей частью учениками, позолотка же и чеканка производятся особым мастером – позолотчиком и чеканщиком. Затем икона поступает в руки иконописца, который по готовому рисунку уже накладывает разные краски. Прежде всего пишется «доличное», т.е одежды («парчи»), обстановка (палаты, земля, травы, деревья) и прочие аксессуары иконы. При этом краски (сурик, зеленый крон, белила, желтый крон, бакан, охра, санкирь) накладываются в строгой постепенности одна на другую в раз и навсегда определенном порядке. «Доличное» исполняет особый мастер, специалист по этой части – доличник. После того, как «доличное» готово, икона переходит в руки другого мастера «личника», который пишет уже лики святых на иконе – также известными красками и в таком же строго определенном порядке: сначала место ликов, рук и вообще тела «личник» покрывает санкирью (темной краской), по ней отмечает лицо, глаза, нос и прочее белилами и описывает их, где нужно, сажей, «охрит охрой» тени на лицах, «отживляет отживкой», придавая ликам белый, светлый вид, «насекает» белилами белки в глазах, «проседенивает» седину в волосах, и работа «личника» оканчивается. Третий мастер окрашивает поля (края) иконы суриком, отделяя чертами, черными и белыми, края иконы от седины; четвертый делает на иконе нужные надписи тупым пером – сажей или чернилами; в конце концов, пятый мастер «олифит», т.е полирует икону вареным, с некоторыми красками, льняным маслом, вместо лака, и икона, выходит, наконец, готовой к продаже.

Из этого краткого описания способа исполнения иконы видно, что работа мастеров здесь чисто механическая и ничего общего с искусством живописи не имеет. При том, каждый из мастеров выполняет только одну какую-нибудь часть работы, набивает руку только в выполнении именно этой части работы и нередко навсегда остается мастером лишь по исполнению одной этой специальности, не умея уже написать целой иконы с начала и до конца. «Личники» часто не могут написать «доличного», а «доличники» - ликов на иконе. При этом нужно заметить, что ни один из мастеров, ни «личник», ни «доличник» не умеет рисовать целой человеческой фигуры. Но как же приготовляются рисунки, которые служат приводом для икон, если иконописцы не умеют рисовать? Это делается очень просто. Рисунки исполняются таким же механическим образом учениками-иконописцами. Если нужно написать какую-либо икону, рисунка которой у иконописца нет, то он берет прежде написанную икону, обводит контур рисунка и штрихи на ней сажей, разведенной на сусле, или просто чернилами, накладывает на этот рисунок сырой лист бумаги и плотно прижимает, отчего рисунок целиком отпечатывается на лист бумаги. По такому отпечатку прокалывается иглой сразу листков по 6-12, и получается целых 6-12 экземпляров нужных рисунков. Кроме того, у каждого иконописца существует рукописный «подлинник» с рисунками праздников и святых целого года, переходящий от отца к сыну из поколения в поколение, который и служит практическим руководством для каждого иконописца в затруднительных случаях. Этим полным отсутствием умения рисовать и объясняются те поразительные неверности рисунка на здешних иконах, которые так резко бросаются в глаза даже человеку, не компетентному в живописи; понятна и та беспомощность иконописца, когда ему приходится писать обнаженные фигуры на иконах: изгнание из Рая или пригвождение на кресте тела Распятого Христа. Мастер-иконописец, пишущий изображение Христа, Божьей Матери и Святых, не умеет изобразить правильно ни одной человеческой фигуры. Умеющие рисовать, так называемые «знаменщики», в древних иконописных мастерских (напр. в Оружейной Палате при царе Алексее Михайловиче) были очень редки, высоко ценились и получали довольно большое жалование по тому времени. Но с переходом иконописи в народный промысел их число сократилось, а затем их и совсем не стало, так как в них, при механическом написании икон, вовсе не нуждались.

Распределение отдельных частей работы между многими мастерами привело к необыкновенной быстроте написания икон. Рука мастера-иконописца, целые годы чертящая одни и те же штрихи, достигает просто невероятной быстроты при наложении красок на иконы. Небольшая иконописная мастерская, состоящая из 5-6 работников, может выпустить в день от 100 до 300 так называемых «расхожих» икон, т.е таких икон, которые массами распространяются торговцами в народ, а в неделю может сработать целые возы подобных икон. При такой, чисто машинной быстроте работы, может ли быть речь о достоинствах иконы, когда вся забота мастера заключается лишь в том, чтобы как можно больше написать за день икон. Эта быстрота работы и неудовлетворительность исполнения обуславливаются прежде всего большим спросом на именно этот сорт икон и дешевизною цен на них. Дешевизна эта также чисто баснословная: цена здесь многих икон едва превосходит цену материала, и вся прибыль, естественно, происходит от массы и быстроты этого иконного производства, умеющего целые возы, леса «дерев», как здесь характерно называют простые, предназначенные для икон доски, почти мгновенно превращать в возы с иконами. Дешевизна эта здесь доходит до того, что за 5-12 коп. можно купить икону от 3-8 вершков величины с изображением нескольких святых, а за 25 коп. – «десятерик-полницу», т.е икону в 8 вершков с изображением 12-ти двунадесятых праздников и воскресения Христова. Но еще дешевле, еще быстрее производятся «подризные» и «подфолежные» иконы, на которых пишутся только лики и руки святых, не закрытые металлической и фольговой ризой; все остальное место остается ничем не покрытым, на нем даже левкас не наведен. Мастер-иконописец предоставляет ризочеканщику и уборщице фольгой закрыть неписанные места ризой.

Полное отсутствие правильности рисунка в здешних работах замечается не только в так называемых «расхожих» иконах, а также и в тех иконах, которые изготавливаются более тщательно и ценятся едва ли не в десять раз дороже. Эти иконы пишутся здесь лучшими мастерами под «греческие» и «строгановские» письма, т.е с соблюдением до мельчайшей подробности той манеры письма, которая была у древнерусских мастеров XVI – XVII века. Такого рода мастер до тонкости знает все приемы письма древнерусских мастеров: способы накладывания красок на икону при разделке «ликов», «доличного» и «палатного» письма, способ бликовки и надписания иконы, и, наконец, даже размеры досок и полей иконы и проч. Все это строго подведено под известные, раз и навсегда установленные правила, которые свято соблюдаются иконописцами и передаются преемственно из поколения в поколение. Хотя и у таких мастеров тоже существует ремесленное распределение работы между «личниками» и «доличниками», но работа эта исполняется каждым мастером самым тщательным образом, да и в силу установившихся правил, по которым техника приготовления иконы требует, чтобы она побывала в руках этих мастеров более ста раз, прежде чем быть выпущенной в продажу, скорое приготовление иконы невозможно. Иногда мастер сидит целый месяц над одной иконой и не выпустит ее, прежде чем не выполнит все мельчайшие технические приемы, требуемые той известной школой, в стиле которой пишется икона. Но было бы ошибочно предполагать, что эти иконы, написанные со всем старанием, удовлетворяют самым скромным требованиям искусства относительно правильности рисунка и верности природе, изображенных на них лиц и предметов, служащих неизбежными аксессуарами на каждой иконе. И этого рода тщательно, иногда в течение целого месяца написанная икона также грешит и против рисунка, и против естественности изображенных на ней предметов, как и «расхожая» икона, превратившаяся из «доски» в доску со священным изображением в течение четверти часа под рукой наторевшего в такой работе мастера. Причина этого заключается в том, что та и другая икона пишутся по одному и тому же рисунку, переведенному с древней иконы и обладающему техническими недостатками. Вся разница между той и другой иконой состоит здесь в том, что «расхожая» икона пишется на дешевой доске, дешевыми красками, золотится поталью (сусальной медью) и исполняется, действительно, небрежно, без соблюдения многих технических правил древних иконописных школ; заказная же икона пишется на дорогой кипарисной доске, более прочными и дорогими красками, грунтуется густо, чистым золотом, пробелы и штрихи (например, у Строгановских икон) пишутся также твореным золотом; наконец, икона выдерживает гораздо больший ряд постепенных превращений, чем «расхожая», и вся, чисто иконописная работа производится мелко и чрезвычайно тщательно. Технические недостатки в такой иконе не так режут глаз, как в «расхожей» - они затушевываются тщательностью исполнения малейших мелочей. Особенно эта тщательность письма резко бросается в глаза в мелких иконах, где недостатки рисунка делаются почти незаметными, а скрупулезная тщательность выполнения мельчайших штришков невольно вызывает изумление и заставляет любителей дорого ценить иконы этого рода, которые иногда действительно весьма изящны. И мастера, так называемые «мелочники», высоко ценятся среди своих собратьев и получают за свое мастерство довольно значительное, по сравнению с прочими, вознаграждение. Заработок «мелочника» колеблется между 30 и 60 рублями в месяц и неизмеримо далеко превосходит заработок простого мастера, пишущего «расхожие» иконы за 12-13 рублей в месяц.

Мастер – иконописец всегда был обречен на наличие своих недостатков, так как во всем иконописном районе (ни в с. Холуй, ни в с. Мстер, ни в с. Палех) не было ни одной иконописной школы, даже не было ни одной школы самого элементарного рисования. Мальчики, желавшие обучиться иконописанию, поступали в иконописные мастерские, где и обучались механическому воспроизведению икон вышеописанным способом. На такое ненормальное положение иконописного дела обратил внимание архиепископ, бывший Владимирский, ныне Новгородский, Феогност. Учредив в 1859 году в г. Владимир с целью развития во Владимирской губернии религиозно-нравственного просвещения Александро – Невское Братство, он в 1882 году решил прийти на помощь иконописцам и открыть на средства Братства в с. Холуй, где в то время иконописание было в наибольшем упадке, сначала рисовальные классы, а затем и школу иконописи. Начинаниям Братства оказало сочувствие местное земство, выделив 350 рублей в год на этот объект. Тогда же был составлен Устав учреждаемой школы и представлен Министру Народного Просвещения на утверждение. Курс обучения в школе иконописи составлял шесть лет. Ставя во главе обучения иконописанию рисование, Братство выразило в Уставе желание, чтобы ученики получали в школе прежде всего сведения о правилах рисования и практический навык правильно изображать человеческие фигуры, а затем им должны преподаваться краткие понятия об истории иконописи и некоторые церковно-археологические данные. Для успешного достижения этих целей предполагалось поручить заведование школой и преподавание лицу с высшим художественным образованием, но эти пожелания Братства встретили возражение со стороны Министерства. Министерство вернуло Устав для исправления и рекомендовало пригласить учителя из простых иконописцев. Братство, с трудом мирясь с мыслью что необразованный научно мастер может выполнить предложенные им задачи школы, позволило себе сохранить в проекте Устава параграф, в котором от преподавателя рисования требуется высшее художественное образование. Причины, побудившие к этому, были изложены в приложенной к проекту Устава записке, из которой видно, что Братство задавалось широкими задачами и желало создать школу иконописания разумно и правильно. Министерство утвердило Устав, но на содержание школы выделило всего 450 рублей в год, и Братству волей-неволей пришлось пригласить учителем простого мастера – иконописца без высшего художественного образования, работавшего некогда в иконописной мастерской известного иконописца художника Васильева. Успехи школы, как и следовало ожидать, на первых порах были посредственны. Она немногим отличалась от обычных местных мастерских, единственное, разве только тем, что в ней мальчики начинали обучаться иконописанию с обучения рисованию. Но само преподавание рисования здесь было поставлено неправильно. Учитель, сам не получивший высшего художественного образования, не мог и учеников научить рисовать правильно. Так ученики не были ознакомлены ни с учением о перспективе, ни с костной и мышечной анатомией человеческого тела.

Братство осознавало все эти недостатки школы, но не могло ничем помочь, т.к. долгое время не могло найти лица с высшим художественным образованием, которое пожелало бы поступить в учителя школы иконописания, находящейся в глухом селе, удаленном от железной дороги (40 верст) и от всех городских центров, за сравнительно ничтожное вознаграждение (600 рублей в год). Но, наконец, в 1892 году такое лицо нашлось. Это был художник Николай Николаевич Харламов, окончивший курс в Императорской Академии Художеств. Сам уроженец Суздальского уезда, по окончании художественного образования в Академии Художеств, он решился послужить родине своим талантом и знанием, охотно принял предложение Братства и поступил учителем в Холуйскую школу иконописания. Много хлопот предстояло новому учителю. Прежде всего школьное здание было тесным, холодным и темным, нужно было расширить его и приспособить к требованиям иконописания. Также в школе не было почти никаких пособий для обучения, да и саму программу приходилось вырабатывать вновь.

Весьма важную нравственную и материальную поддержку новому учителю в с. Холуй оказал вице-президент Императорской Академии Художеств, граф И.И. Толстой. Приняв на себя звание Почетного Попечителя школы, согласно § 10 Устава, граф И.И. Толстой денежными пособиями помог расширить здание школы, увеличив ее помещение более чем вдвое, устроил при ней особую мастерскую, снабдил школу гипсами, многими рисунками и другими нужными пособиями.

Обучение рисованию было поставлено новым учителем на надлежащую высоту и сама программа была расширена преподаванием учения о перспективе, о костной и мышечной анатомии. Заботясь о правильности рисунка и вообще о технической стороне иконописного искусства, новый руководитель школы Н.Н. Харламов обратил внимание и на другую сторону дела, а именно на те требования к иконам, как к предмету благоговейного чествования, какие предъявляет к ним православная церковь, выработавшая свои идеалы в сфере церковного искусства.

Восточная иконография в течение столетий развивалась и утверждалась в тесной связи со всем обиходом церковной службы. Великие учители церкви, вникая в глубокий смысл Св. Писания, изъясняя его для верующих, составили стройную богословскую систему. Но эти толкования, это особого рода применение христианских идей, совокупно выразились не только в богословских трактатах, но и в литургических обрядах, в восточной иконографии и церковной поэзии – церковных песнопениях. Один из основных принципов православной иконографии – это ее тесная связь с церковным песнопением: то, что поется или читается в храме, изображалось иконописцем на церковных стенах и иконах; при этом чаще всего иконописец следовал церковной песне и очертаниями, красками дополнял впечатление, производимое песнопением. К тому же церковное искусство в течение многих веков выработало целый ряд главнейших иконографических типов и композиций, преимущественно на темы из Евангелия, которые запечатлены в лучших памятниках древнехристианского, византийского и древнерусского искусства. Иконописец должен быть знаком с основными принципами церковной иконографии, а также с важнейшими памятниками христианского искусства и при написании икон не должен игнорировать все требования иконописного предания, строго хранящегося в восточной церкви. Это тем более необходимо, потому что с конца XVII в. и до нашего времени наше искусство православного иконописания подверглось и подвергается сильному влиянию западного – католического искусства, почти на каждом шагу противоречащего основным принципам православной иконографии. Русские художники, а за ними и иконописцы, увлеченные внешними техническими достоинствами произведений западных художников, начали подражать им, и мало-помалу, забывая предания православной иконографии, внесли в нашу церковную живопись много разных католических сюжетов, отличающихся тем сентиментализмом или, напротив, натурализмом, которые являются отличительными чертами современного католического искусства, а нередко даже заключают в себе прямые противоречия православному вероучению.

Ясно сознавая потребности современного иконописания, по которым наша иконопись должна быть очищена от этих наслоений католического искусства, художник Н.Н. Харламов поставил себе задачу ознакомить своих учеников с теми источниками православного иконописного предания, с теми наилучшими образцами христианского художества, которые сохранились в самых разнообразных памятниках древнехристианского, византийского и древнерусского искусства. Эта задача настолько плодотворная, насколько в высшей степени трудная, заставила художника много поработать. Одно из основных затруднений состояло в том, что в нашей литературе не было настолько полного обзора памятников христианской иконографии, который мог бы послужить учебным руководством для учеников школы. У нас не изданы даже и сами памятники, если не считать немногих отрывков, изданных более или менее совершенно. Не было у художника средств и для того, чтобы приобрести для школы многочисленные памятники иконографии, хотя бы важнейшие из них, даже в фотографических снимках. К сожалению, у нас сама Академия Художеств не имеет в своем распоряжении многих таких снимков с наиважнейших памятников христианского искусства, которые она могла бы рассылать в разные школы.

Александро – Невское Братство, бедное материальными средствами, при всем осознании важности подобных пособий для школы могло предоставить немного, и художнику пришлось с большим трудом самому доставать иконографические материалы и исследования по искусству таких ученых, как Ф.И. Буслаева, Н.П. Кондакова, Н.В. Покровского, Е.К. Редина и др. Затем ему предстояла еще более важная задача – научить учеников пользоваться этими практическими памятниками иконографии, которые должны служить лишь материалом, а не образцами  для рабского подражания; показать на деле где лежит граница обязательного подражания известному образцу, сохранившемся в целом ряду иконографических памятников, и где начинается возможная область отступления от него, согласно требованиям современной техники и т.д. Словом, учитель должен был выработать и дать ученикам в качестве образца несколько примерных икон и важнейших иконографических типов. И эта задача с честью была выполнена учителем. Написанные им иконы Спасителя, Божьей Матери, Иоанна Предтечи, Николая Чудотворца, двенадцати праздников и др. были исполнены настолько удачно, что сразу создали определенный облик школы иконописания в селе Холуй, и работы учеников, выставленные в маленькой витрине на бывшей Всероссийской выставке 1896 года в Нижнем Новгороде, резко выделялись своими характерными особенностями и достоинством, среди других образцов, выставленных иконописцами. Тип Христа, данный учителем ученикам, настолько удачен, что был принят Комиссией, заведующей внутренним украшением нового стоящегося Храма Воскресения Христова в Санкт-Петербурге на Екатериниском канале и украсил купол этого храма. Иконы 12 праздников составили украшение нового иконостаса Посольской церкви в Вене, росписью которой заведывал академик Котов. Также заслуженным успехом пользуются и те иконы, которые вышли из мастерской при школе, устроенной в последнее время на средства гр. И.И. Толстого, написанные учениками и мастерами школы, успевшими окончить курс в школе иконописания в с. Холуй. Иконы школьной работы характерно выделяются среди произведений современных иконописных мастерских еще и потому, что школа обращает внимание не только на соблюдение иконографических требований церкви, но и на украшение иконы. Школа имеет в среде своих учеников и позолотчиков, и чеканщиков, которые, украшая поля иконы позолотой и чеканкой, также стараются при составлении орнаментальных рисунков воспроизводить полные изящества образцов древнерусского орнамента, сохранившиеся в памятниках старинной деревянной резьбы, чеканки и эмали.

Достоинства икон школы иконописания признаны даже врагами школы - содержателями иконописных мастерских с. Холуй. На первых порах существования школы в этом селе содержатели иконописных мастерских отнеслись к школе, как это ни странно, крайне недоброжелательно. Школа отняла у них учеников, которых они, принимая в мастерские на обучение в течение 6 лет, эксплуатировали, заставляя работать даром, чуть ли не со 2-го года их пребывания в школе. Затем, при том примитивном механическом ремесленном производстве икон, которое практиковалось во всех местных иконописных мастерских, им казались неприменимыми на практике те практические познания, которые приобретались учениками в школе. Для того, чтобы развеять все эти предубеждения, существовавшие среди населения слободы Холуя, направленные против школы, основанные на непонимании целей и задач школы и сложившиеся, отчасти, благодаря первым малограмотным учителям-ремесленникам, бывшим в школе, но не умевшим выразить цели и задачи школы, учителем Н.Н. Харламовым был взят подряд на изготовление 38 икон для иконостаса местной церкви, хотя этот заказ в материальном отношении был чрезвычайно тяжел для школы. Иконы, исполненные учениками школы по рисункам, специально составленным учителем для этого иконостаса на основании материалов древней православной иконографии, с соблюдением требований современного искусства, поставленные в иконостасе церкви на виду всего населения с. Холуй, вполне уничтожили все предубеждения и весьма ясно показали истинный смысл и цель существования школы. Даже прямые враги школы, местные содержатели иконных мастерских, боявшиеся ее конкуренции, открыто признали неоспоримые достоинства икон школьной работы, заключающиеся в их соответствии требованиям православной иконографии и в художественности исполнения; серьезность задач школы и польза от обучения в ней закрепили мнение населения о школе в лучшем направлении.

Для возможности разностороннего развития учеников в иконописи, школой в 1895 – 1898 гг. было предпринято исполнение стенных росписей в теплом Никольском храме фабричного села Тейкова Шуйского уезда Владимирской губернии. Подряд по росписи храма был взят учителем школы Харламовым под свою ответственность во всех отношениях за 5000 рублей. Вся работа была распределена на три года. Все картины и одноличные изображения, а также мотивы для орнаментальной уборки всего храма и картин были предварительно составлены самим художником Харламовым на основании византийских и древнерусских иконографических источников. В средней части храма, на восточной стене крестового свода, учениками было написано: «Господь в Силах» (на слова церковного пения: «Господи сил, с нами буди») и 3 картины на северной, южной и западной стенах на слова: «Хвалите Бога во Святых Его». Под картинами на северной и южной стенах, под арками, изображены две картины из жизни св. Николая (храм посвящен его имени): «Избавление от смерти трех невинно осужденных» и «Тайная милостыня». На потолке храма, в 6 круглых клеймах, написаны шесть картин – шесть дней творения, а по стенам – «Почи Бог в день седьмой», «Ветхозаветная Троица» (Авраам принимает трех странников) и «Переход евреев через Черное море». Кроме этого, на стенах и столбах исполнены изображения праотцов, пророков и святых: Александра Невского, Георгия, Глеба, Андрея Боголюбского, Сергия Радонежского, Дмитрия Ростовского и др., а также херувимы и серафимы. Все рисунки предварительно были одобрены Почетным Попечителем школы гр. И.И. Толстым и некоторыми художниками, профессорами Академии Художеств. И школа исполнила эту работу по росписи церкви своевременно и безукоризненно. За сравнительно ничтожную цену (5000 руб.) расписан храм с 2-я приделами: 1-й – в 35 арш. длины, 7 и 9 арш. ширины, около 6 арш. высоты и средний – в 40 арш. длины, 13 арш. высоты и 17 арш. ширины; одной уборки было более 2500 арш. При этом вся работа исполнена художественно.

Картины «Господь в Силах» и «Хвалите Бога во Святых Его», при строгом соответствии требованиям православной иконографии, кроме того, отличаются стильностью в исполнении. Видно, что художник глубоко проникся духом тех памятников византийского и древнерусского иконописания, которые послужили ему материалом при составлении его композиций. Картины «Дни творения», кроме стильности, привлекают еще яркостью красок и их необыкновенно красивой гармонией. Особенно эффектны картины: Сотворение света – солнца, луны и звезд; Отделение воды на тверди и под твердью, Творение растительности и т.д. Приходится жалеть лишь об одном: что эти картины с изображением «Дней творения» занимают очень неудобное место, будучи размещены вдоль плоского и узкого потолка. Ученики, благодаря этой работе в с. Тейкове, не только получили практические уроки в росписи церкви, но и заработали около 2000 руб., т.к., согласно Уставу школы, все деньги, вырученные от работы учеников, распределяются между учителем и ими самими, причем учитель получает половину всех вырученных денег, остальная же половина, за вычетом расходов на материал, поступает в пользу учеников.

Заслужив доверие как среди местного населения, так и среди заказчиков, дававших работу ученикам, школа с каждым годом увеличивалась, усиливался наплыв учеников. В настоящее время (по отчету 1898 – 1899 гг.) всего учащихся  в школе было 74 человека. Школа при 6-летнем курсе обучения разделяется на два отделения: старшее и младшее. В старшем ученики обучаются собственно иконописанию (масляными красками), а в младшем – рисованию. В старшем отделении (иконописном классе) обучалось 30 человек: 24 ученика в старшей и средней группе учились иконописанию и 6 учеников в младшей группе занимались подготовительными упражнениями в живописи масляными красками. В младшем отделении (рисовальном классе) обучалось рисованию 44 ученика, распределенных по трем группам: в старшей группе – 5; в средней – 2; и в подготовительной – 37 учеников. Занятия в школе продолжаются круглый год, утром и вечером с 9 утра – до 8 вечера, прерываясь лишь два раза в день с часовым отдыхом.

При большом наплыве учеников и серьезной постановке обучения, средства школы крайне ограничены. Она получает всего на всего 1050 руб. в год: и от Братства, и от Земства, и от Министерства Народного Просвещения. Расходы на содержание школы ученики должны добыть своими работами. И учителю приходится напрягаться изо всех сил, чтобы достать средства на содержание школы, на ее отопление и освещение, а главное – на ремонт и расширение. Несмотря на двукратную перестройку, здание школы чрезвычайно тесно, в особенности, тесной становится мастерская школы, где ученики и мастера (из ранее окончивших курс обучения в школе) должны работать целые дни. Кроме того, опыт показывает, что в школе необходимо открыть еще класс обучения письму икон по древнерусскому способу: красками, разведенными на яйце и al fresco. В этом насущная потребность школы, так как в такого рода иконах и стенописи ощущается живейшая надобность. Многие церкви желают сохранить у себя этот древний способ украшения церковных стен и иконостасов; многие любители старины требуют именно иконы, писанные только по древнему способу, и школа должна удовлетворять это законное желание.